Председатель правления Общества пчеловодов столицы Александр Пономарев дал интервью главному редактору радио «Кукуруза» Игорю Абакумову. Предлагаем читателям сайта www.AgroNews cокращенную стенограмму беседы.
АБАКУМОВ: В эфире радио «Кукуруза» программа «Позиция». Сегодня говорим о сладком - о меде и о пчелах. Что мы знаем о пчелах? То, что если правильные пчелы, у них правильный мед. А еще мы знаем, что когда Альберта Эйнштейна спросили «Когда умрет человечество?», он сказал «Через три года после того, когда исчезнут пчелы».
Александр Сергеевич, сколько меда производится в мире и в России?
ПОНОМАРЕВ: В мире производится примерно полтора миллиона тонн меда, но это средняя величина, она может быть неточной. Апимондия – это всемирная ассоциация производителей меда, которая существует около ста лет, считает, что производится в два раза больше, просто не проходит по статистическим данным. Есть разный мед – от европейской пчелы, и есть мед от диких медоносных пчел. В Азии как раз собирают мед с деревьев.
АБАКУМОВ: Это то, что у нас называлось раньше бортничеством?
ПОНОМАРЕВ: Нет. Бортничество – это когда вы вывешиваете старый улей на дерево. А эти пчелы строят одиночные большие соты на самых высоких деревьях. Вот в Индонезии такого меда производится больше, чем меда европейских пчел, в несколько раз больше…
Когда я уходил из дипломатии, я думал найти какое-нибудь тихое место отдохнуть после всей этой суеты, и думал, вот пчеловодство как раз то самое место, тихая гавань. Оказалось, что политики в пчеловодстве столько же, сколько во всех других областях человеческой деятельности. Ну, и я решил задать вопрос моим учителям, когда я заканчивал курс: «Где Россия находится в мировом пчеловодстве?» Никто мне не смог ответить. Вот с тех пор я...
АБАКУМОВ: Ищите ответ на этот вопрос, да?
ПОНОМАРЕВ: Ищу. Что-то нахожу, но могу сказать, что еще предстоит огромный объем работы. Возвращаясь к месту России находится в мировом пчеловодстве. По производству меда мы находимся где-то в десятке крупнейших медовых держав – 54 000 тонн меда, по данным Росстата. Столько же мы производили и в конце 70-х годов. То есть наступил такой момент стабильности.
На первом месте, естественно, Китай. Ну, на втором - Аргентина. Но все меняется, потому что климат меняется, меняются условия, меняются сельскохозяйственные культуры. Например, Аргентине вдруг стали сажать много сои, меньше стали клевером заниматься. Вот и ушла Аргентина с самых первых позиций мирового рейтинга.
АБАКУМОВ: У нас телефонный звонок. Давайте попробуем ответить. Слушаем вас. Вы в прямом эфире. Представьтесь, пожалуйста.
НИКОЛАЙ: Меня зовут Николай. Я из Подмосковья звоню вам. Я бы хотел обратить ваше внимание на то, что сейчас много летает самолетов, которые распыляют химические вещества. А там - оксиды алюминия и оксиды бария распыляют. И вот я считаю, что они тоже могут очень сильно влиять на пчел.
ПОНОМАРЕВ: Это мировая проблема, но она, скорее, не связана с самолетами и, назовем так, с их выхлопами и тем, что они распыляют. Ведь там, где много самолетов, там мало пчел по вполне понятным причинам. Там мало медоносов. А вот там, где монокультуры, там, где рапс, подсолнечник, гречиха и многие другие, там тоже пчеловодов теперь подстерегают очень серьезные опасности, и об этом сообщили мне мои коллеги из Ростовской области, что там очень высокая гибель пчел.
АБАКУМОВ: Давайте попробуем ответить Николаю. Каким образом пчеловодов во всем мире оповещают, например, об авиахимработах? Вот как это принято? И как принято у нас?
ПОНОМАРЕВ: Это самая больная тема, потому что химикаты, которые теперь применяют...
Данные французского исследователя, которые были обнародованы на последней международной конференции Апимондии. Есть такое средство неоникотиноид (имидаклоприд он называется). С начала 90-х годов он используется. Он в 7 000 раз более токсичен для пчел, чем ДДТ.
Вот такое вещество. По данным американских исследователей, умножайте это количество еще на тысячу. То есть если имидаклоприд и неоникотиноид вступает во взаимодействие с фунгицидами, проводились эти эксперименты, представьте, во сколько раз это более токсичное вещество для пчел… Поливаете корешки, и все растение становится ядовитым для тех насекомых, которые пьют соки этого растения, сверлят в нем дырки, но также и для червяков, которые там живут, и также для рыб, которые живут недалеко в пруду.
АБАКУМОВ: То есть уничтожается биосфера практически.
ПОНОМАРЕВ: Практически да…
Если погибнут пчелы, то это будет катастрофа не только продовольственная, но и катастрофа для всей экосистемы.
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, сколько процентов растений, которые потребляет человек для своего питания, опыляется только пчелами?
ПОНОМАРЕВ: В мире насчитывается 200 000 видов цветковых растений, которые так или иначе связаны с опылителями. То есть если их посещают насекомые-опылители, в том числе 20 000 видов пчелиных одних, да, и другие опылители – птицы колибри и так далее, там большой список... Есть даже млекопитающие, начиная от летучих мышей, которые, если кто был в Юго-Восточной Азии, видел, какие огромные тучи этих существ летят по небу куда-то питаться банановыми цветками и прочими вкусными вещами. И в Австралии даже есть маленькие мышки, которые опыляют соответствующие цветы. То есть нужно учитывать, что эти существа делают огромную работу. А то, что касается сельскохозяйственных культур, то тоже буквально в последние 3 - 4 года над пчеловодством в странах Запада пролился буквально золотой дождь. То есть огромные средства были направлены на проведение научных исследований, чтобы определить, когда исчезнут пчелы и другие опылители – не только европейские медоносные пчелы, но и так называемые дикие опылители, которых огромное количество.
АБАКУМОВ: Это, видимо, исследование было связано с коллапсом пчелиных семей, который начался несколько лет назад, да?
ПОНОМАРЕВ: Да, да. Совершенно верно. Это то, что происходит в Америке. 60 причин исследовали американцы за последние 4 года, которые могут привести к этому так называемому синдрому. То есть вдруг нарушается главный инстинкт – размножение у пчел, и рабочие пчелы покидают свое гнездо и улетают, бросают матку, бросают расплод. Это вопреки всем правилам, такого не было раньше. Теперь это происходит.
АБАКУМОВ: Какие основные причины?
ПОНОМАРЕВ: Их 60. Но среди главных причин – это ускорившаяся глобализация болезней, паразитов, естественных и неестественных врагов пчел.
Дело в том, что количество так называемых пчелиных семей, да, или колоний, как на Западе принято, в мире увеличивается очень медленными темпами – вот за последние полвека только на 45%. Это данные FAO. Причем неравномерно росло количество семей. Оно выросло в разы в Китае, во Вьетнаме и в странах Азии, которые остаются первыми в этом ряду, потом в Южной Америке, ну, и в Африке. В Европе, в Америке, прежде всего в Америке, Европе и в Океании (это Австралия и рядом с ней территория) шло сокращение на примерно 1%. Но были падения в начале 90-х годов, Сейчас мы вошли в очень опасный этап: идет второе падение количества семей пчел в мире – с 2006 года и вплоть до сегодняшнего дня. И вот это заставило пересмотреть очень многие оценки в отношении пчеловодства. То есть, накоплена критическая масса данных о том, что положение очень серьезное, и настолько серьезное, что нужно давать деньги на исследования.
Вторая причина – это продовольственный кризис 2007 - 2008 года, и продолжающееся удорожание цен на продовольствие, продовольственные бунты, социальные беспорядки. То есть вот этот факт подействовал на чиновников и на политиков гораздо в большей степени и более эффективно, чем все данные о гибели пчел. Теперь становится очевидным, что для опыления продовольственных культур и самых ценных из них (фрукты, овощи, орехи) пчелы крайне необходимы.
АБАКУМОВ: То есть их просто нечем заменить?
ПОНОМАРЕВ: Их нечем будет заменить. Есть дикие опылители, но ведь и дикие опылители, - шмели и одиночные пчелы, которые летают у нас по лесам, - они тоже страдают. Если происходит опыление ядохимикатами какой-то территории, пчеловод может вывезти свои семьи.
А куда денутся эти несчастные дикие опылители? Они погибают.
Возникает вопрос: как долго это может продолжаться? То есть интенсификация сельскохозяйственного производства нужна, человечество нужно кормить по доступным продовольственным ценам и самыми ценными видами продовольствия, потому что именно на них растет спрос сейчас. Средний класс в Китае, средний класс в Индии, Бразилия, то есть там больше потребляют фруктов и больше овощей, и ценных продовольственных продуктов, которые раньше они не могли себе позволить.
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, правду ли говорят, что мед во всем мире, не только в России, – это самый подделываемый продукт?
ПОНОМАРЕВ: Да, самый фальсифицированный. Есть технологии, которые позволяют очень быстро расщепить сахар, используя бактерии, например. Не нужно нагревать сахар и кидать в бочку сахара всякую ерунду. Достаточно при комнатной температуре поместить туда штаммы бактерий, которые будут расщеплять…
АБАКУМОВ: То есть вы хотите сказать, что можно сделать мед без пчел?
ПОНОМАРЕВ: Соратник Александра Македонского докладывал своему начальнику, что вот в Индии мед делают без пчел. Имелся в виду сахар и сахарный сироп, сахарный тростник. Теперь этим занимается огромное количество людей, не обязательно специалистов высокого класса. То есть владей этой технологией и получишь прибыль. В Москве, кстати, тоже есть такая проблема, вам могут продать очень дешевый мед. Внешне он будет выглядеть и даже пахнуть ароматами...
АБАКУМОВ: Как мед.
ПОНОМАРЕВ: ...Как мед, но это не мед.
АБАКУМОВ: Как отличить?
ПОНОМАРЕВ: Есть лаборатории, которые хорошо это делают. Конечно, анализы меда – это дорогие.
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, скажите, много у нас импортного меда? Кто основные импортеры на российский рынок?
ПОНОМАРЕВ: Поставщики меда – это бывшие страны СНГ: Украина, Молдова, прежде всего, страны Центральной Азии (мало идет, правда, оттуда меда, но он поступает) и Китай. Данных об этом в открытой печати мне найти не удалось.
АБАКУМОВ: Скажите, куда он девается, этот мед? Вот он приехал к нам. Где он продается? Я ни разу не видел китайского меда, молдавского меда, украинского меда. Я не видел это по этикеткам, я не видел это у продавцов, они никогда не говорят, они говорят просто: «Мед!» или: «Мед откуда, мы не знаем».
ПОНОМАРЕВ: Они правду говорят, чистую правду, потому что фальсификация меда – это очень распространенный прием. Это - глобальная проблема. Развитые экономические страны понесли самый большой урон в пчеловодстве.
АБАКУМОВ: Почему?
ПОНОМАРЕВ: Потому что
есть такое понятие как рентабельность какой-то отрасли. Так вот пчеловодство в
этих странах может существовать только при оказании серьезной финансовой и
другой поддержки пчеловодству. Стоимость рабочей силы очень важна, потом
землепользование. В Америке ежегодно сокращается количество так называемых
пчеловодных угодий на
АБАКУМОВ: Только в малых дозах.
ПОНОМАРЕВ: Только в малых дозах, да. Ну, хотите получить в больших...
АБАКУМОВ: Идите ближе к пасеке.
ПОНОМАРЕВ: Да. Если брать Соединенные Штаты Америки, то значительная часть пчел используется для опыления. Пчеловоды зарабатывают деньги не на меде, а на опылении.
АБАКУМОВ: То есть им платят за то, что их пчелы опыляют сады, поля и так далее?
ПОНОМАРЕВ: Да,
совершенно верно. И примерно из двух с половиной миллионов пчелиных семей в
Америке около двух миллионов кочуют по стране, причем иногда кочует на
расстоянии до
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, а у нас что-то пчеловодам платят за опыление?
ПОНОМАРЕВ: У нас не платят ничего. У нас нет такой практики. Пчеловоды живут сами по себе. То есть это еще только предстоит нам освоить, нашему пчеловодству предстоит быстро проделать работу, которая была проделана в других странах.
АБАКУМОВ: А вообще хоть закон о пчеловодстве есть в России?
ПОНОМАРЕВ: Был проект такого закона. Он был похоронен в 1998 году. Президент Ельцин отказался его подписать.
АБАКУМОВ: Почему?
ПОНОМАРЕВ: Он сказал, что есть другие законы, которые регулируют развитие всяких сельскохозяйственных отраслей, а пчеловодство ничем не лучше других отраслей. В чем-то он был прав, а в чем-то он глубоко заблуждался, потому что пчеловодство – это уникальная отрасль сельского хозяйства.
АБАКУМОВ: Это только сейчас поняли.
ПОНОМАРЕВ: Это поняли. Поэтому в регионах уже принято около 15 региональных законов.
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, сколько у нас вообще пчеловодов?
ПОНОМАРЕВ: Считается, что около 300 000. Также как вся российская статистика по пчеловодству, она дает допуски 100 процентов плюс-минус. У нас нет регистрации пчеловодов как таковой. Регистрация – вообще во всем мире это условное понятие.
Пчеловод – это глубочайший индивидуалист, самый такой уникальный в этом плане среди фермеров, потому что, во-первых, люди уже не молодые, как правило, законсервировавшиеся в своих предрассудках, убеждениях и традициях, а, во-вторых, видимо, специфика профессии накладывает свой отпечаток: пчеловод не любит, когда рядом стоит другой пчеловод.
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, я хочу вас вернуть к импорту меда. У нас много китайского меда?
ПОНОМАРЕВ: У нас его не так много, как в других развитых странах. То есть там постоянно сообщают о том, что завезен мед из Китая, который не соответствует определенным стандартам.
АБАКУМОВ: А как можно завезти мед, который не соответствует определенным стандартам? Там что, Россельхознадзора нет? Там Данкверта нет у них, да, в этой Америке?
ПОНОМАРЕВ: Да. В Америке есть многое из того, что нет у нас, но есть позиции заранее проигрышные. То есть если ваше пчеловодство не может обеспечить потребности населения в этом сладком продукте, значит, нужно где-то его покупать, иначе цена взлетит до небес, и люди тоже перестанут этот продукт покупать.
АБАКУМОВ: Я не говорю о том, что надо рынок закрывать, но, может быть, имеет смысл оценить этот мед? Он вообще нормальный, китайский мед?
ПОНОМАРЕВ: Вот последние материалы буквально прошлой недели. Очень мало стали покупать меда в самом Китае, но вдруг обнаружилось, что такие страны, как Индонезия, там, где производят всего 4 000 тонн меда, стала крупнейшим поставщиком меда в Соединенные Штаты, или Малайзия, где вообще нет современного пчеловодства. Раньше был Сингапур. Там есть парк, там есть немного пчел, но когда я там бывал, я там не видел ульев.
АБАКУМОВ: Но это примерно как Украина сейчас крупнейший поставщик на наш рынок пальмового масла, хотя пальмы там, как известно, не росли никогда. Стало быть, это перекупленный мед, да?
ПОНОМАРЕВ: Это перекупленный мед.
АБАКУМОВ: И мед ли это вообще?
ПОНОМАРЕВ: Вот публикации, которые мне попадаются, говорят о том, что это, скорее всего, мед, произведенный на основе рисового сиропа. Это примерно так же, как...
АБАКУМОВ: Как пчел кормить сахарным сиропом.
ПОНОМАРЕВ: Как из кукурузы вы можете сделать сладкий сироп.
АБАКУМОВ: Я помню, при Хрущеве был такой заменитель меда из кукурузы. Он был такой тягучий-тягучий.
ПОНОМАРЕВ: Да. Это вот тот самый сироп.
АБАКУМОВ: Так вот порядка 300 000 у нас пчеловодов, вы говорите. А кто они по социальному составу, по образу жизни? Кто они?
ПОНОМАРЕВ: Данных об этом нет обобщенных. Например, я состою в организации столичной организации. У нас 150 человек пчеловодов, где-то около 10% – это кандидаты наук, 85% с высшим образованием людей, со средним специальным образованием. Профессии самые разные, как во всем мире. То есть это пестрая толпа, объединенная любовью к пчелам, объединенная любопытством. Это люди очень любопытные. И среди фермеров это наиболее информированные и наиболее динамичные люди. Это так во всем мире, по официальной статистике. Но общаются они между собой периодически. Только примерно 1% пчеловодов – это социально активные люди. Другие не склонны к этому. Поэтому информации о том, кто такие российские пчеловоды...
У нас в России около 50 пчеловодческих организаций. Тоже неточные данные. Около 50 объединений пчеловодов, по-разному называются. Многие из них просто клубы, название только другое…
АБАКУМОВ: Александр Сергеевич, меня в детстве часто отправляли на лето к дедушке в Армавир. И вот дедушка, - он всю жизнь проработал в потребкооперации, - ну, мы с ним ходили по воскресеньям на рынок. Его там все знали. Он брал с собой палочку, знаете, от мороженого эскимо, сухую, и химический карандашик, и мы шли покупать мед. Он чертил на карандашике рисочку химическим карандашом и капал туда медом. «О, – говорит, – этот мед пережженный. Нет, у тебя брать не будем». И вот он ходил-ходил, пока не находил настоящий мед, причем он находил его далеко не сразу. Все-таки как отличить поддельный мед, сиропный мед, от меда настоящего, на который человек затратил свои силы, свой ум, свои знания?
ПОНОМАРЕВ: Вы можете определить содержание воды в меде. Есть такая критическая величина (20 с небольшим процентов), после чего мед начинает бродить. Это некачественный мед, незрелый мед, потому что пчелки высушивают его. То есть только один показатель вы можете. Лучше всего определять... Так называемый органолептический метод. Вы берете. Нравится вам этот мед, поглядели в глаза этому человеку. Если честные глаза, значит, скорее всего...
АБАКУМОВ: Те черные глаза, по-моему, честные. Так честно смотрят!
ПОНОМАРЕВ: Да. Самая большая гарантия – это покупать мед у людей, с которыми вы хорошо знакомы, которые не балуются ни сахаром, ни прочими безобразиями. То есть в Москве проблем таких нет, потому что Москва миллионщик, многомиллионный город. Я думаю, в других городах - миллионниках тоже нет таких проблем, а вот для людей, которые работают где-нибудь у нас на юге, пчеловоды, вот для них это большая проблема – сбыт меда. К сожалению, мы разрушили некоторые системы, которые существуют, например, в Норвегии.
АБАКУМОВ: Я думаю, мы это сможем всегда обсудить в следующих наших программах. Александр Сергеевич, наше время близится к концу. Спасибо вам большое за разговор.
ПОНОМАРЕВ: Спасибо вам.
Источник: Агентство АгроФакт